Саперу Александру Николаевичу Манько долго снился душный Афганистан

15.02.2017 228 Админ Комментариев нет

В кабинете главного зоотехника управления сельского хозяйства и продовольствия Кореличского райисполкома Александра Николаевича Манько нет никаких свидетельств службы в Афгане. Ни фото, ни других мелочей. Обычное дело для солдата: не распространяться о войне. Не расстаться ему только с отметиной на сердце, которую оставила «горячая точка». Правда, ее чужой глаз не увидит.
Его призвали в Афганистан осенью 1982 года. На тот момент 18-летний парень, окончивший среднюю школу в Мостовском районе, работал шофером, поступил на заочное отделение Гродненского сельхозинститута. Перед отправкой «за речку», как тогда говорили, Сашу вместе с сотней остальных белорусских призывников отвезли на «карантин» в Батуми. Он должен был стать водителем БТРа. Но жизнь распорядилась иначе.

В свой 395-й мотострелковыйполк, что стоял в Келагайской долине, Александр Манько прибыл в конце декабря, его зачислили в одну из мотострелковых рот. Вскоре после приезда новобранцев состоялось построение, на котором добровольцев попросили сдать кровь для раненых советских солдат. Из строя вышло человек шесть. Среди них был и рядовой Манько.
Они поехали в центральный госпиталь, выполнили товарищеский долг. Пока парень сдавал кровь, его рота ушла на перевал. Александр Манько вспоминает:
– В ту же роту был зачислен водителем БТРа Саня Мухля из Путришек Гродненского района. Он позже погиб. Вместе должны были служить.
Когда возвратился из госпиталя, в штабе объяснили, что моя рота вернется за продуктами не раньше, чем через несколько недель. Меня перевели в саперную роту.
Первое время рядовой Манько был резервным водителем. Постепенно осваивал специальность сапера. Пришлось постигать азы разминирования в полевых условиях, учиться на боевых минах. Смотрел, как работают старшие товарищи.
Уже потом в роте создали учебное поле. На нем закапывали обезвреженные мины, в пластиковом корпусе, металлические, фугасы. Молодые бойцы их искали, ликвидировали.
Вокруг были непривычные пейзажи. Хотелось к родным, друзьям. Александр поначалу скучал:
– Дальше армия так затянула, что, казалось, забыли о том, что есть близкие, Беларусь. Представлялось, что мы в нашей роте родились. Сильно привязались друг к другу.
Из двух лет с небольшим, что рядовой Манько прослужил на необъявленной афганской войне, половина прошла в разъездах: на боевых выходах, сопровождал транспортные колонны, минировал против «душманов» подходы к советским гарнизонам.
Весной 1984 года стартовала очередная Панджшерская операция. В ней участвовал и 395-й мотострелковый полк. Когда вооруженные формирования моджахедов были выбиты из Панджшерского ущелья, 1-й батальон полка и прикомандированные к нему саперы, в том числе Александр Манько, были оставлены в гарнизоне Бану для прикрытия входа в ущелье пяти львов со стороны трассы Кабул – Хайратон.
За спины сослуживцев Александр Манько непрятался. Успешно осуществлял разминирования. В июне 1984 года был награжден медалью «За отвагу». В сентябре ему присвоили звание младшего сержанта, назначили командиром саперного отделения. Он передавал опыт молодым бойцам.
На войне друг друга в беде не бросали, вытаскивали из-под обстрелов, помогали, чем могли, поэтому расставание с сослуживцами, когда подходил к концу срок службы, было тяжелым. До сих пор Александр Манько созванивается и списывается со своими боевыми товарищами, которых разбросало по всемумиру, ездит на встречи ветеранов войны в Афганистане.
Замена Александру Манько пришла из «учебки» в декабре 1984 года.
Свой 21-й день рождения младший сержант отметил дома. И хотя перед глазами уже были дубравы Липичанской пущи, в сны еще долго врывался душный Афганистан.