Николай Жук вспоминает Еремичи своей юности
Еремичи! Милый сердцу уголок! Работая в большом городе, я так и не адаптировался к его жизни. Имея свою положительную сторону, чаще всего экономическую, урбанизация ломает душу многих людей, уехавших от земли, так и моя душа страдала. Во сне я косил траву, возил на лошади сено, нырял в Нёман с крутого берега Клемантового отвою, разговаривал с людьми, которые отложили свой след в моей памяти. Еремичи сегодня — красивый агрогородок с высотками, коттеджами и большим количеством улиц. Но моя память идет по старым, кондовым, деревянным Еремичам, в которых было две улицы, идущих параллельно друг другу и берегу Нёмана. Где каждое утро вился дымок над крышей, и хозяйка, подоив корову, долго стояла у калитки и смотрела, как ее кормилица идет на пашу.
В первом от колхозного двора доме жили Ладымеры, хотя фамилия хозяина была Бразовский. Однофамильцев в деревне было много, и жители каждому роду давали свае прозвище. Отца хозяина звали Владимир. В униатско-католическом звучании — Ладымер. Дом был большим. В одной половине размещалась библиотека. Хозяин был известный колхозный кузнец. С одним из его сыновей я ходил в один класс и любил бывать в этой семье. Приветливая мама, строгий и немногословный отец. Там я узнал металл, его свойства. Научился затачивать инструмент, раздувать горн.
В детстве и отрочестве я знал фамилии только тех семей, с детьми которых я ходил в школу. Остальных только по родовым названиям. Жители деревни экономили слова и редко употребляли полностью ФИО. Название роду давали по имени хозяина, его профессии, характеру. Мой род называли Никиты. Откуда Никиты? Почему Никиты? На это не могли ответить ни отец, ни его старший брат. Жили в деревне два брата — Иосиф и Григорий. Род одного брата называли Мотевки, а другого Валентики. Почему?
Вот дом бывшего первого председателя Еремичского колхоза. С владельцем этого дома связана неприятная история для моей семьи. Мама, выходя замуж, привела молодую кобылу. Отец в колхоз не вступал. Пришел председатель забирать лошадь. Отец не отдавал. Завязалась потасовка. Отцу дали пять лет лагерей. Вышел по амнистии после смерти Сталина.
Маленький дом Царючихи или царь-бабы. Это была высокая, статная женщина, с громким голосом, знавшая себе цену. Односельчане ее уважали, а мы, дети, боялись. Муж в 38-ом ушел в Россию и не вернулся. Были две дочки. В первые дни войны, когда армия отступала, она с переправы через Нёман привела офицера, раненого в ногу. Началась гангрена. Ножовкой отпилила часть поврежденной конечности. Обрабатывала рану, и культя начала затягиваться. Но раненый заболел воспалением легких. Тут она была бессильна. Мне нравилось слушать, когда на сенокосе, во время обеденного перерыва, она с отцом обсуждала литературные произведения. Тогда я впервые услышал о Мопассане, Гюго.
Дом моего дяди по отцу, Петра Александровича. Мы, проходя дроби, часто ходили к нему за помощью. Объяснял толково, доходчиво. До войны он был директором семилетней школы в деревне Лядки. С ним случился интересный случай. Приехал инспектор проверять знания. Дядя говорит ученикам: «Кто знает, поднимает правую руку, а кто не знает, левую». На задаваемые вопросы все поднимают руки. Инспектор доволен. Но в конце урока поднимается девочка и говорит: «Пётр Александрович, Толя Бусько все время поднимает правую руку, но ответа на вопрос не знает. Он должен поднимать левую руку». Так вскрылся обман. Дядю наказали.
Мой сосед Иосиф Станкевич. Я любил с ним беседовать. Летним вечером в ожидании коров с паши я слушал его рассказы. Участник Первой мировой войны. Воевал на Юго-Западном фронте, которым командовал Брусилов. Брусилов приезжал к ним в батальон для награждения нижних чинов. Проверял амуницию солдат, их упитанность. Ходил на кухню и пробовал кашу. Во время Брусиловского прорыва был ранен в голову. Справа, в черепной коробке, отсутствовала часть теменной кости. Мозг был прикрыт только кожей. Когда он узнал, что хочу стать врачом, сказал: «Станешь «дохтуром», вставишь мне пластину». Врачом я стал, но до пластины он не дожил.
Центр Еремичей. Добротный, большой дом Никанора. Это была удивительная личность. Имел абсолютный музыкальный слух. Играл на многих музыкальных инструментах, особенно на мандолине и скрипке. Музыкального образования не имел. Работал завклубом. Как он играл на мандолине! Если свадьбу играл Никанор, вся деревня была в клубе. Это он меня научил игре на баяне.
Жители Еремичей моей юности! Вы имели большое счастье жить в гармонии с природой. Не баловало вас послевоенное время. Силы придавала лишь надежда, что завтра будет лучше и легче. Тяжелый физический труд, нужда не убили в вас доброты, порядочности, любви к искусству. Многие из вас уже отпеты, но ваши дети, внуки продолжают жить на еремичской земле, облагораживая родительский дом и возделывая свои «сотки».
Николай ЖУК, агр. Еремичи
Фото Ларисы ШУГЛИ
