Евгения Гнездилова из Еремичей рассказывает о годах войны и разрухи

22.06.2021 2937 Админ

Время. Оно многое стирает из памяти. Но годы войны, разрухи Евгения Демьяновна Гнездилова помнит очень хорошо. Ей тогда было 14 лет.

Евгения Демьяновна вспоминает:

— В первый месяц войны армия отступала. Солдаты группами, по одному, редкая техника, переправившись через Неман у деревни Синявская Слобода, двигались по тракту на Рудьму, Аталезь и дальше на Минск.

Хутор Березинка, где она жила, расположен в километре от тракта. Солдаты заходили отдохнуть, попить, набрать с собой воды. Родители, чем могли, их кормили. Особенно солдаты просили табаку. К вечеру подошла группа солдат. Они поддерживали раненого. Это был молодой стройный парень. Мама привела из соседней деревни Антонево фельдшера. Он промыл рану и сказал, что ее надо обрабатывать каждый день. Солдата оставили. Через 10 дней он окреп и ушел. Отец отдал ему свой кисет с табаком.

— Партизаны появились на хуторе летом 42-го, — продолжает Евгения Демьяновна. — Мама пекла им хлеб, стирала белье. Отец гнал спирт, крепкую самогонку для партизанского госпиталя, который находился в глубине Налибокской пущи.

Отец ходил на тракт и смотрел движение по дороге. Дома все рассказывал мне, а я ходила в отряд и передавала командиру. Папа далеко ходить не мог. У него была паховая грыжа. Когда она ущемилась, партизаны привезли из пущи хирурга. Оперировали ночью, при свете керосиновых ламп, положив больного на стол. Операция прошла успешно.

Как страшный сон, вспоминает Евгения Демьяновна, блокаду Налибокской пущи летом 43-го. Каратели все разрушили и сожгли. Лето было дождливое, сырое. Прятались от дождя под деревянными бочками, голодные. Немцы согнали людей из близлежащих хуторов в урочище «Тихово», на поляну. Положили на землю лицом вниз. Кругом собаки. Лежали долго. Приехал офицер и сказал: «Кто будет помогать партизанам — расстрел.»

Красную Армию встречали летом 44-го. К нашей землянке, построенной на месте сгоревшего дома, подъехала машина с солдатами. Из кабины выпрыгнул офицер, улыбнулся, поздоровался. В этом офицере мы узнали того солдата, который лечился у нас. Он подарил отцу красивый кисет, полный махорки. Это была большая радость для отца. В конце войны табак был редкостью. Кисет долго хранился в семье как реликвия.

Евгения Демьяновна вздохнула, убрала набежавшую слезу, сказала: «Господи! Убереги мою страну от войн и разрухи», подняла глаза на икону и перекрестилась.